Некоторые размышления об итогах первого года независимости

Владимир СИЛИЧ, социолог

В ряде материалов официальных СМИ Южной Осетии, рассматривая год, прожитый после признания независимости,  говорилось об имеющихся, но неиспользуемых в РЮО ресурсах. Странность заключается в том, что при этом так и не объясняется конкретно: какой ресурс имеется в виду? А, не раскрыв суть, можно ли говорить о чем-то еще? А ведь если подводить итоги года независимости республики, ее становления и развития, то вопрос мобилизации ресурсов окажется одним из главнейших! В самом начале послевоенного периода именно это должно было рассматриваться руководством как ближайшая цель, а при ее достижении стать главным условием и залогом успеха дальнейшего развития республики.

Итак: год работал парламент, год работало правительство (полтора десятка министров, полтора десятка министерств) с их аппаратами сотрудников и с неплохими зарплатами. Еще и приличные финансы выделялись, не говоря уже о существенной материально-технической гуманитарной помощи. И в результате, какими же достижениями мы можем гордиться? Ответ известен - никакими! Ну, а просто похвалиться, чем можем? Ответ тот же - ничем!

Правда, кое-что было сделано. Где-то лучше, где-то хуже, но было. Однако сделано, главным образом, только лишь сторонними организациями. А что было сделано собственными силами? Да и вообще, какие собственные силы были мобилизованы и организованы? Ответ тот же - никакие.

После публикации статьи профессора С. Дзарасова «Тяжкое бремя самостоятельности», в которой автор размышлял над первоочередными шагами молодого осетинского государства, я вступил с ним в дискуссию по вопросам модели развития РЮО. Но, несмотря на наши разногласия по многим вопросам, мы были едины в главном: основной ресурс - это люди, а его скорейшая мобилизация и толковая, умелая организация - главная задача руководителей югоосетинского народа! Но именно этого в Южной Осетии и не произошло. Говоря откровенно, не проявились такие лидеры, поэтому народ и не стал мощной организованной созидательной силой.

Мне хорошо известно как мои предки сразу после Гражданской войны из разрозненных лесных казачьих хуторов объединились и переселились со своей живностью в одно место в четырех километрах от небольшого городка. Переселились «на голую землю», как они говорили. В отличие от РЮО у них не было ни президента, ни парламента, ни правительства. Палаток и гуманитарной помощи у них тоже не было. У них также не было ни зарплаты, ни денежных пособий, ни денежных компенсаций. Правда, у них был толковый староста - мой прадед Влас Иванович.

Первые общие деньги, заработанные торговлей молокопродуктами в городе на базаре, были потрачены не на одежду и обувь, в которых они очень нуждались, не на пшеничный хлеб, который мог бы быть для них редким лакомством, и даже не на карандаши и учебники для своих детей, а на гвозди, скобы, проволоку, стекло и кое-какой инструмент. Все это мне рассказывали старики.

Для жилья сооружали землянки, для воды рыли колодцы, строили сараи и шалаши и в то же время сообща вручную рыли от реки оросительные каналы и канавы, раскорчевывали землю, разбивали фруктовые и виноградные сады, поля, огороды. Построили коровник, свинарник, конюшню, птичник, склады, погреб для молокопродуктов, погреб для заготовок на зиму и кузницу.

Строили из  глины, дерева, камыша и собственного самана топорами, пилами и лопатами. Дерево заготавливали и для строительства, и для отопления жилищ, и для изготовления угля для кузницы. Выращивали и заготавливали продуктовые культуры для питания и продажи, кормовые для животных. В основном это были картошка, буряк, тыква, кукуруза и сено. С того момента и, практически, до конца жизни единственным продавцом производимой продукции была как раз моя бабушка - дочь Власа Ивановича.

Работали все, от мала до велика, без преувеличения! Восьми-десятилетние мальчики уже могли самостоятельно выпасать по ночам лошадей, ухаживать за скотом. На ночь для скота накашивали полные ясла травы. Девочки в основном занимались приборкой жилья и двора, приглядывали за младшими и уже в совершенстве владели техникой доения коров и коз. Лишь через два года, когда хозяйство кое-как заработало, когда, как говорится, по его жилам пошла первая кровь, лишь тогда они начали строить себе хаты-времянки и постепенно начали создавать индивидуальные дома и хозяйства.

Вскоре был организован колхоз, а весь мой род стал его основой. Трудовой стаж моей мамы начался в этом колхозе, когда ей было всего тринадцать лет. Первая запись в графе «должность» за первые четыре года всего одно слово - «землекоп». Перед самой войной колхоз уже числился в числе передовых в районе, был одним из самых развитых и зажиточных хозяйств. Стали плодоносить молодые сады, появилась механизация, колхоз начал выращивать пшеницу и другие злаковые культуры. Колхоз уже имел свой довольно развитый колхозный двор с мехмастерской, столяркой, бондарным участком и новой кузницей, винодельческий подвал, детские ясли, школу четырёхлетку.  Немец до их села не дошел, хотя дважды прилетал бомбардировщик и сбросил на город четыре бомбы.

Первое электричество в селе появилось уже при моей памяти в 1955 г. Мой отец был и первым электрификатором села, и первым мотористом на мотогенераторе.

Сопоставляя две ситуации: описанную, взятую, можно сказать, из моей собственной жизни, и сегодняшнюю ситуацию в Южной Осетии, я хочу подвести читателя к ответу на вопрос о ресурсах.  Сравнительные исходные условия, безусловно, уже в пользу республики (!). Это и современный уровень электрификации, и экономическая поддержка со стороны, и образовательно-интеллектуальный уровень современного населения, и огромное количество организаторских и управляющих кадров, и наличие мощного слоя интеллигенции, и морально-патриотический подъем, который должен присутствовать вследствие победы и приобретенной независимости. Но почему же развитие Южной Осетии так сильно пробуксовывает? Что же такое было у моих переселенцев, чего не было у общества РЮО?

Кто-то из читателей, возможно, возразит мне, дескать нельзя сопоставлять становление колхоза и республики. А почему нельзя? Потому что республика большая, а колхоз маленький? Но ведь любое большое состоит из мелких элементов. Экономическое развитие республики как раз и складывается из множества маленьких очагов развития. Так в чем же все-таки дело?

На самом деле все довольно просто. У переселившихся казаков-крестьян были три простые но абсолютно необходимые вещи:

- желание как можно скорее встать на ноги;

- понимание необходимости скорейшей организации даже самых простых форм хозяйствования как основы будущего экономического развития;

- сознание ситуации, в которой успех зависит, прежде всего, от их собственных усилий и самоотверженности, от их сплоченности и организованности.

Вот главный и самый эффективный ресурс. А все виды сторонней помощи применительно к Южной Осетии были бы прекрасным дополнением к главному.

Отслеживая события в РЮО в течение всего послевоенного периода, я хотел видеть проявление именно этого, но именно это, к сожалению, и не проявилось. Именно этот ресурс и не был задействован. А чем и как можно помочь сидящему? Просто сидеть рядом с ним и подносить ему ложку?

Можно было бы спросить у руководства республики об «успехах» за истекший год. Но есть ли в этом смысл? Ответ-то очевиден. Скорее всего, от должностных лиц мы услышим длинный перечень самых объективных оправдательных причин, обстоятельств и факторов. Не услышим главного - стремления или хотя бы попытки мобилизации и организации общества на восстановление хозяйства республики.

Так чем же занимались президенты, министры, депутаты и прочие начальники? Чем они могут похвалиться? О чем они могут доложить с гордостью? Куда подевались инициативные общественные лидеры? Почему не проявила себя интеллигенция? Почему в труднейший момент она не проявила себя генератором и пропагандистом созидательных идей? Где взрыв патриотического энтузиазма молодежи? Чего, чего же не хватило обществу чтобы задействовать главный ресурс? Желания? Понимания? Сознания?

А я думаю, что, скорее всего, такая задача даже никем и не ставилась. Вот почему главный ресурс оказался не задействованным, а поэтому был просто превращен в балласт. Это серьезное и стратегическое, и тактическое упущение руководства РЮО в восстановительный период!

Что ж, год, практически, потерян, но жизнь не остановилась. Мне почему-то верится, что мы еще сможем избежать исторического позора! Что общество в Южной Осетии осознает ситуацию, найдет в себе достойных лидеров, поднимется и перейдет на активную позицию! Пробудится патриотический энтузиазм, и сегодняшнее поколение, обязательно решив эту задачу, исполнит свой долг перед предками!