Осетия Квайса

Квайса

История
Памятные места
Фотоальбом
Официальный отдел
Хроника
Праздничный тост

Вся Осетия

Новости
Главная тема
С места события
Встреча для вас
Горизонты творчества
День календаря

Общество

Панорама мнений
Свободная трибуна
История и современность
Контакты
В зеркале прессы

Проект
"Неизвестная история"

Эпоха погубленных судеб

02.06.2009

Мы продолжаем совместный с республиканской газетой «Северная Осетия» проект, раскрывающий малоизвестные страницы национальной истории. В субботнем номере за 30 мая в газете был опубликован очередной материал из задуманной серии. Он рассказывает о Харитоне Беслекоеве, в короткую жизнь которого вместилось многое: и знакомство с поэтессой Ольгой Берггольц, и исполнение обязанностей председателя правительства Северной Осетии, и жестокое разочарование от вопиющей несправедливости.
Публикуем полный вариант статьи, которую написал Игорь Дзантиев.

     Все началось с того, что, читая публикации знаменитой поэтессы Ольги Берггольц во время ее пребывания в 1930 году во Владикавказе, я натолкнулся на фамилию Беслекоев.
     «В ответ на сообщение чеченских горняков льется горячая речь тов. Беслекоева, пред. рудкома.
     – Привет велокроссу, несущему по горам пролетарскую культуру. Раньше среди свинцовых скал мы имели угнетенные горские народы, которые жили под песни стариков, молившихся на отдельные часовни. Теперь у нас растет свое хозяйство, свой пролетариат.
     По Садону у нас есть прорыв – недовыполнение. Мы должны следовать успехам чеченских горняков. Шахтеры в траурный день смерти Ильича решили увеличить добычу с 36 тыс. тонн до 45 тыс. тонн. Это свое обещание мы должны выполнить. Комсомольцы Садона организуют ударный комсомольский горизонт и забой имени XVI съезда.
     Все старые шахтеры должны помочь этому!
     Зал отвечает рукоплесканием…»,
     Это выдержка из репортажа «Велокросс по горам», напечатанном 17 июля в газете «Власть труда» (так тогда называлась «Северная Осетия»). Поначалу не придал ей большого значения. Но затем, изучая архивные материалы Берггольц, вновь увидел уже знакомую фамилию.
     «Беслекоев прислал письмо, оно шло ровно 5 дней из Алагира. Славный Харитон! Надо ответить ему...», – оставила 12 сентября 1930 г. запись в своем дневнике юная Ольга Берггольц, возвратившаяся из Владикавказа в Ленинград. А дальше выяснилось, что она даже посвятила стихотворение таинственному для меня осетину. Правда, это был всего лишь набросок, занесенный в дневник. Надо учитывать и то, что тогда у двадцатилетней Берггольц путь к вершинам поэтического мастерства только начинался, и до творческого совершенства было еще очень далеко.

Описание предрудкома

     И не было покоя,
     Хозяин и вожак,
     Тебе, товарищ Беслекоев:
     Ты в сердцевине дня зажат.

     (Глухою горной теменью
     Глаза горят весь день.
     Подчеркивает племя
     Узенький ремень.)

     Не динамита громом –
     Завален ты делами,
     Но ведь до предрудкома
     Все доберутся сами,

     И за спиной твоей – горой
     Ударный встал рудник,
     И квартала исход, и дни
     Свинцом напитаны, как бой,

     А тут хозяйственник – (в бою!)
     Срывает план квартальный,
     Но гнешь ты линию свою,
     Конечно, генеральную.

     Ячейка за тебя, – и вот
     Собранья горный гул встает,
     Горняк – он знает норов.
     Труда, свинца обычай;
     Он без дальнейших споров
     Решил поднять добычу!

     Так день любой идет, гремит,
     Нагружен до отказу.
     Ты вдруг заметишь, что небрит,
     Не закурил ни разу;

     В пол-оборота ты на дни
     Оглянешься – постой!
     Мне двадцать пять, я молодой,
     Еще в запасе есть они,
     И снова в переплет большой
     Берет тебя рудник.

Как видим, стихи по-юношески наивные, и они вряд ли могут представлять художественную ценность. Но с исторической точки зрения это – реликвия. Не каждый удостоится такой чести, чтобы тебе посвятил и несколько строк признанный мастер поэтического слова.
Таинственный Беслекоев меня заинтриговал, и года два назад я стал искать его родственников. Довольно быстро обнаружилось, что жив его сын. И вот я сижу в крохотном кабинете Урузмага Беслекоева, возглавляющего «Стыр Ныхас» Затеречного муниципального округа Владикавказа. Он явно удивлен, что кто-то вспомнил о его отце. Рассказывает мне о нем то немногое, что осталось в его детской памяти и сохранилось по рассказам родственников. Затем показывает две сохранившиеся фотографии. На одной из них заместитель председателя облисполкома Северной Осетии Харитон Беслекоев стоит на проспекте рядом со своим служебным автомобилем.

     После этого стало ясно, что нужны архивные поиски, которые только и могут приоткрыть изгибы судьбы этого человека. Правда, Урузмаг Харитонович меня предупредил, что в свое время, когда отца оправдали, он обращался в прокуратуру, но там ему выдали справку о реабилитации и сказали, что во Владикавказе следственного дела нет, и никаких материалов не сохранилось. Я не поверил.
     Конечно, до архивов ФСБ – ведомства, которое в 30-е годы карало безвинных людей, могут добраться только посвященные в его тайны лица. Но в любом случае не может быть, чтобы следы жизни человека, занимавшего столь высокий пост, не остались в материалах и документах. И вот что в итоге выяснилось.
     Харитон Харитонович Беслекоев родился в 1902 году в горном селении Абайти-кау Закского ущелья. У его отца – Харитона (Хато) Беслекоева и матери – Ольги Андиевой было пятеро детей: три дочери и два сына. Первые двое – дочь Федина и сын Харитон (Гадако) выросли в горах, младшие – во Владикавказе, куда родители переехали в 1905 году. Глава семейства устроился работать на конку – тогда трамваи передвигались с помощью лошадей, а он с конями, как и любой житель гор, управлялся умело. В те времена это была хорошая работа, которая позволяла содержать всю семью.
     Но в 1916 году Беслекоев-старший скончался, и вся ответственность легла на юного Харитона. Он, как мог, старался поддержать близких, а после революции, когда улеглось буйство Гражданской войны, в 1922 году устроился печевым на завод «Кавцинк» в свинцовый цех. Одновременно посещал школу рабочей молодежи, стремясь стать грамотным и образованным человеком.
     На «Кавцинке» Беслекоев проработал до 1927 года. Он получил рабочую закалку и проявил способности к дальнейшему росту. И в 1928 году его направили в Ростов-на-Дону на учебу в партийную школу. Это означало, что Беслекоев попал в орбиту партийного ядра, из которого ковались руководящие кадры. Правда, его первая должность после окончания партшколы была совсем уж скромной – заведующего клубом в Садоне. Но уже через несколько месяцев он стал председателем рудничного комитета. А это уже была номенклатурная единица.
     Тогда же произошло главное событие в личной жизни Харитона Беслекоева. Он женился на Елизавете Галаовой, и в 1931 году у них родился сын, которого назвали нартовским именем – Урузмаг.
     В 1931 году Беслекоева переводят в обком партии, где он работает инструктором, а в следующем году вновь направляют на учебу. На этот раз в промакадемию, после окончания которой и возвращения во Владикавказ его избирают председателем обкома профсоюза работников промышленности цветных металлов. Казалось, что Харитону суждено идти по профсоюзной линии, но уже в конце 1935 года его назначают начальником управления местной промышленности Северо-Осетинского исполкома (министром), потом вновь переводят на партийную работу.
     В апреле 1936 года Беслекоева избирают секретарем парткома родного завода «Электроцинк». Это была крупная должность, которая могла стать трамплином к высшим руководящим ступеням в Северной Осетии. Предшественник Беслекоева на посту секретаря парткома завода Федор Коков даже на короткое время возглавил автономную область, но это уже были грозные годы, когда титулы не спасали, а, скорее, делали людей более уязвимыми.
     Партийный лидер на важнейшем промышленном предприятии Осетии неизбежно находился на виду, а порой и в центре бурных политических событий, происходивших в этот период повсеместно. За год с небольшим Беслекоев попадал в такие ситуации, из которых выйти уцелевшим было очень сложно.
     В республике и на «Электроцинке» проходил обмен партдокументов. Это означало, что у каждого коммуниста еще раз проверялась его пролетарская безупречность в прошлом и настоящем. Происходили драматичные повороты человеческих судеб, исключения из партии и обвинения в контрреволюционной деятельности.
     В августе 1936 г. первые тучи прогромыхали и над Беслекоевым. В газете «Пролетарий Осетии» появилась публикация некоего М.Цирихова под весьма многозначительным названием «Партком завода «Электроцинк» либеральничает с троцкистами». В ней прямо говорилось, что партийный вожак завода не занял принципиальной позиции в борьбе с чуждыми элементами.

     Из заметки в газете «Пролетарий Осетии» от 24 августа 1936 г.
    Докладчик на одном из митингов коммунист Тотров А. отказался говорить о троцкистах, нашедших приют на «Электроцинке», только потому, что «не было установки парткома» (!). А партком «Электроцинка», инструктируя докладчиков, «забыл» дать это указание, боясь, что рабочие потребуют немедленного удаления с завода заклятых врагов партии – троцкистов Свердлова, Цагикян, Масмурова и других.
    На общезаводском партийном собрании секретарь парткома Беслекоев снова «забыл» рассказать об этой группе троцкистов. И только тогда, когда коммунисты стали задавать вопросы, Беслекоев вынужден был рассказать собранию о том, какие враги партии и народа нашли приют на заводе…
    Надо до конца очистить парторганизацию «Электроцинка» от контрреволюционного троцкистско-зиновьевского охвостья, двурушников, врагов партии. Надо до конца разоблачить гнилых либералов из парткома и дирекции, которые на протяжении долгого времени покровительствуют троцкистским последышам.

28 и 31 августа на «Электроцинке» прошло новое общезаводское партийное собрание. Предпринятые на нем меры (было подтверждено решение цеховых партийных организаций об изгнании из партии «двурушников и гнилых либералов» Славского, Кулиева, Сикоева, Оладко и других), более отвечавшие требованиям текущего момента, на какое-то время погасили страсти, разгоревшиеся в отношении самого Беслекоева. Опубликованный в печати отчет с собрания «Быть всегда настороженным» подтвердил это.

Из публикации в газете «Пролетарий Осетии» от 3 сентября 1936 г.
За два дня на собрании по докладу секретаря парткома тов. Беслекоева выступило из 51 записавшегося 32 коммуниста. Собрание прошло активно, на высоком идейном уровне. На собрании была развернута большевистская самокритика и критика, невзирая на лица. Последнее партийное собрание наглядно показало, что парторганизация «Электроцинка» приходит в состояние мобильности, что коммунисты повышают большевистскую бдительность и настороженность.

     В апреле 1937 г. состоялось отчетно-выборное партийное собрание завода, проходившее в течение пяти дней и наполненное разоблачительным пафосом в отношении диверсионно-вредительских элементов. Во многом из-за недостаточно энергичной работы в этом направлении работа парткома была признана неудовлетворительной. Но на самом партийном вожаке это не отразилось.
     Таким образом, в политической рулетке, на кону которой стояли жизни людей, Беслекоев не только чудесным образом уцелел, но его акции даже росли. В ноябре 1936 г. его избрали членом бюро Владикавказского горкома партии, а в мае 1937 года назначили заместителем председателя Северо-Осетинского облисполкома. Однако именно партийный период на родном «Электроцинке» и станет впоследствии все-таки той зацепкой, которая приведет к трагическим последствиям.
     Но поначалу все представлялось вполне оптимистичным. Солидный пост сразу же повлек за собой солидные бытовые изменения. «Мы долгое время жили в двух комнатах в общем дворе на Осетинской слободке, – вспоминает Урузмаг Харитонович Беслекоев. – Когда отца назначили заместителем председателя исполкома, нам сразу же выделили шикарную пяти- или шестикомнатную квартиру на втором этаже по улице Церетели».
    Это был только что сданный дом, построенный специально для начальствующего состава. Здесь поселились партийные и хозяйственные руководители республики, командные кадры военных и НКВД. И надо же такому случиться, что семья Беслекоевых оказалась на одной лестничной площадке с самим Миркиным, главой НКВД республики, зловещей фигурой, наводившей на всех страх и ужас.
    До поры до времени звезда уроженца Закинского ущелья горела ровно. 18 сентября 1937 г. решением бюро Северо-Осетинского обкома ВКП(б) заместитель председателя исполкома Беслекоев был утвержден председателем республиканской комиссии по выборам в Совет национальностей. Это означало, что ему доверяют не только хозяйственную работу, но и важный политический участок.
    Однако уже пришло то время, когда борьба с врагами партии и народа переросла в Северной Осетии в беспощадную. Отмашкой, придавшей этой кампании безбрежный размах и словесную истерику, стала статья «Гнездо буржуазных националистов в Осетии», опубликованная в газете «Известия» от 28 сентября 1937 г. Вокруг этой статьи развернулась такая политическая вакханалия, которая затронула судьбы большого числа руководящих работников самого высокого ранга и национальной интеллигенции.
Одной из первых жертв стал председатель исполкома (правительства) Северной Осетии Даниил Тогоев, образованнейший человек, герой Гражданской войны, старый член партии.

     Из протокола заседания бюро Северо-Осетинского обкома ВКП(б) от 1 октября 1937 г.
    Бюро Северо-Осетинского обкома ВКП(б) считает, что в статье «Гнездо буржуазных националистов в Осетии», опубликованной в газете «Известия» от 28 сентября 1937 г., правильно подняты вопросы борьбы с буржуазно-националистическими элементами.
    После IX областной партконференции, особенно после прямых указаний центрального органа партии газеты «Правда» о беспощадном выкорчевывании врагов народа – буржуазных националистов, бюро Северо-Осетинского обкома ВКП(б) допустило политическую ошибку, не вскрыв своевременно этих предателей жизненных интересов осетинского народа.
    Пользуясь преступным ротозейством и беспечностью областного комитета партии, буржуазные националисты делали все возможное для того, чтобы пролезть в руководящие партийно-советские органы и на идеологический фронт республики (обком, исполком, Союз писателей, Осетинский научно-исследовательский институт, Осетинский педагогический институт, комитет по делам искусств, республиканский комитет радиовещания и др.).

    Разоблаченные враги осетинского народа – троцкистско-бухаринские бандиты, буржуазные националисты (Мамсуров, Бутаев, Маурер, Шипов, Цаллагов, Таболов П. и др.) немало навредили осетинскому народу. Эта ничтожная шайка двурушников, распространяя контрреволюционную клевету о, якобы, нехватке кадров, в то же самое время расставляла свои кадры на важнейших участках и наносила наиболее чувствительные удары по коренным интересам трудящихся республики.
   После разоблачения этих врагов народа бюро Северо-Осетинского обкома ВКП(б) не приняло мер к беспощадному выкорчевыванию и разгрому троцкистско-бухаринской банды и буржуазных националистов.
В результате политической беспечности бюро Северо-Осетинского обкома ВКП(б) несвоевременно реагировало на ряд сигналов о подрывной работе этих врагов и их пособников (решения обкома об исключении из рядов ВКП(б) Бадоева – председателя Союза писателей, о Галаеве С. и др. приняты с опозданием).
    Председатель исполкома Северо-Осетинской республики Тогоев, зная хорошо о существовании буржуазно-националистических групп, их подрывной работе, не только молчал об этом долгое время и не доводил до сведения парторганизации, но в некоторых случаях имел прямую с ними связь и покровительствовал им, беря под защиту буржуазных националистов и троцкистов (Цаликов Н., Цаликов Е., Зангиев В., Цаллагов К., Гостиев Н., Гладилин).
    Все это говорит о том, что в парторганизации все еще недостаточно развернута критика и самокритика невзирая на лица, партмассы недостаточно мобилизуются на борьбу с вражескими элементами и ликвидацию последствий вредительства в промышленности, в сельском хозяйстве и на идеологическом фронте.
     Бюро Севособкома ВКП(б) постановляет:
1. Тогоева Даниила за прямую связь и защиту врагов народа – троцкистских и буржуазно-националистических элементов, снять с поста председателя исполкома Северо-Осетинской АССР, исключить из рядов ВКП(б)…

    Здесь следует делать несколько пояснений по некоторым упоминаемым персоналиям. Саханжери Мамсуров – известный революционер, в 30-е годы работал на высоких постах в Северо-Кавказском крае, Казбек Бутаев и Генрих Маурер – бывшие первые секретари обкома партии, руководители Северной Осетии, Шипов – председатель Владикавказкого горисполкома. Все они, как и Даниил Тогоев, а также первый секретарь обкома Федор Коков, который вел указанное заседание бюро, были расстреляны.
    Тогоева арестовали прямо в кабинете (облисполком тогда находился по ул. Бутырина – в старом здании МВД). Говорят, когда конвоиры вели его в следственную часть НКВД (она располагалась по ул. Горького, там, где бывший главпочтамт), то он выкрикнул в толпу, наблюдавшую за этим неприглядным зрелищем: «Смотрите, как расправляются с настоящими большевиками!».
    На том же заседании бюро были сняты с работы и руководители рангом пониже. Например, заведующий финансовым отделом исполкома К.Цаликов, председатель комитета по делам искусств и директор Осетинского национального театра К.Салбиев. Было также подчеркнуто, что «непременным условием дальнейшего укрепления работы промышленности и колхозов республики является дальнейшее беспощадное разоблачение всех врагов народа троцкистско-бухаринских бандитов и их прямых союзников – контрреволюционных буржуазно-националистических элементов, которые тщетно пытаются нанести удар и сорвать дальнейшее победоносное социалистическое строительство молодой Северо-Осетинской автономной республики».
    Вместо арестованного Тогоева руководство исполкомом республики перешло к Беслекоеву. Он не мог предполагать, что исполнение им обязанностей главы правительства станет еще одной смертельной удавкой. Но для умудренных жизнью людей было ясно, что его положение – весьма шатко, если не сказать больше. Урузмаг Харитонович вспоминает, ссылаясь на рассказы родственников, что один из старших в фамилии Беслекоевых имел в то неспокойное время разговор с его отцом и посоветовал немедленно уехать из республики. Тот не послушал. И оказался не прав.

     Из протокола заседания бюро Северо-Осетинского обкома ВКП(б) от 15 мая 1938 г.
     УЧАСТВУЮТ: Лемаев, Кулов, Миркин, Абаев С., Мазин.
     ПРИСУТСТВУЮТ: Беляев – зав. промышленно-транспортным отделом, Самойлов – секретарь горкома партии, Исаев – зав ОРПО, инструктора – тт. Тамаев, Гобаев.
     СЛУШАЛИ: результаты проверки материалов по Беслекоеву Х.Х.
     БЕСЛЕКОЕВ Харитон Харитонович, член ВКП(б) с 1926 г., 1902 г.р., работает заместителем председателя исполкома Северо-Осетинской АССР. Поступившими материалами ему ставится в вину, что:
     1. Работая секретарем парткома завода «Электроцинк» (с IV-1936 г. по V-1937 г.) покрывал жуликов в Орджоникидзевском сетевом районе (Фадин, Карабасов и др.), не принимал мер к их разоблачению и даже всячески противодействовал коммунистам, разоблачающих этих врагов народа, грубо зажимал самокритику.
     2. Имея сигналы о вражеской работе троцкистов на заводе «Электроцинк» и о засоренности завода классово чуждыми элементами (Свердлов, Мамсуров, Цегикян, Миков, Джанполадян, Рейхарт и др.), не принял мер к их разоблачению. После их исключения из партии, как ярых троцкистов, они продолжали долгое время работать на командно-технических должностях и пользовались поддержкой.
     3. Против членов партии, которые выступили с разоблачающей критикой этих троцкистов, создавались обвинения, и они исключались из партии и изгонялись с завода (Славский, Цирихов, Дидаров, Гуриев и др.).
Проверкой материалов установлено:
     1. Беслекоев, имея материалы о вражеской работе б. директора Орджоникидзевского сетевого района Фадина, не только не принял мер к разоблачению, но, наоборот, затянул разбор этого дела, в результате чего Фадин был разоблачен с опозданием на год. Беслекоев грубо зажимал самокритику.
     2. Во время работы секретарем парткома завода «Электроцинк» Беслекоеву поступали сигналы о засоренности аппарата в решающих участках завода (Свердлов – зам. главного инженера, Мамсуров – центральная научно-исследовательская лаборатория, Рейхарт, Мартынов – отдел капитального строительства, Джанполадян – техснаб, Миков – ОРС) не принял мер к проверке этих материалов, тем самым дал им возможность продолжать вредить. Несмотря на неоднократные требования членов партии (Славский, Кулиев) и партийных цеховых собраний (см. протокол собрания цинкового цеха от 21.08.36 г.) и очищение завода от вражеских и троцкистских элементов, не принял мер, и эти враги продолжали вредить до их ареста.
     3. Партийный комитет и его секретарь Беслекоев изгоняли из партии честных коммунистов, которые вскрыли факты вредительства и творящихся на заводе безобразий (Кулиев, Славский, Гуриев, Цирихов и др.). В настоящее время эти товарищи восстановлены в рядах ВКП(б).
     4. Беслекоев, работая длительное время с Коковым и Осепяном, имел материалы об их вражеской работе и не помог партии разоблачить их.
     5. Беслекоев, работая заместителем председателя исполкома СО АССР, не сделал для себя никаких выводов, а наоборот допускал и далее эти грубейшие политические ошибки, не принимал мер к ликвидации последствий вредительства в сельском хозяйстве, животноводстве и финансовой работе, по отношению штатов Наркоматов.
     Бюро обкома ВКП(б) ПОСТАНОВЛЯЕТ:
     Беслекоева Харитона Харитоновича за затягивание поступивших материалов о вредительской работе Фадина, непринятие мер к разоблачению вредителей, орудовавших на заводе «Электроцинк», и исключение из партии честных коммунистов, вскрывавших вредительство и творившиеся безобразия на заводе – снять с работы заместителем председателя исполкома СО АССР и из рядов ВКП(б) исключить.

     В качестве пояснения следует заметить, что один из центральных пунктов обвинения – о покровительстве вредителю Фадину – не выдерживает критики. С 1934 года, когда завод освоил новый, электролитный метод извлечения цинка, требовавший больших энергозатрат, вопрос о дополнительном электроснабжении постоянно стоял в повестке дня. И делалось все, чтобы это обеспечить. Но чудес не бывает: требовались разработка грамотных технических решений, колоссальные организационно-практические усилия и время для их осуществления, которые никакие партийные окрики и призывы не могли заменить.
     В обвинительном деле в отношении Фадина, которое насчитывает сотни страниц, не найти реальных доказательств вредительства. Понимая это, проверяющие навешивали обычные в таких случаях хлесткие обвинительные ярлыки или находили факты, которые ничего, кроме удивления вызвать не могут. К примеру, тому же Фадину в рамках «расследования» вменялось в вину то, что тот приобрел у знакомого подержанный велосипед. Причем, этот обвинительный пункт повторялся в материалах дела неоднократно.
     Что касается исключения из партии «честных коммунистов», то такой вердикт можно было «приклеить» к любому из партийных начальников. Ведь действовала система партийной иерархии: сначала исключали на собраниях первичных партийных организаций, потом на заседании парткома, затем эти решения утверждали райком, горком и во многих случаях обком партии. К тому же мы видели по приведенным выдержкам из газетных публикаций, что проявить «гнилой либерализм» означало подписать приговор самому себе.
     Конечно, в приведенном списке выделяется фамилия Ефима Славского, ставшего впоследствии самым знаменитым министром СССР, курировавшим атомные проекты, трижды Героем Социалистического труда, единственным человеком в истории, который удостоился десяти орденов Ленина. Он приехал во Владикавказ в 1933 году студентом Московского института цветных металлов и до середины 1940 года проработал на «Электроцинке» в различных должностях, в том числе и директором завода.
     В момент исключения из партии в 1936 году Славский работал начальником свинцового цеха. Его исключение также утверждалось сначала на бюро горкома, а потом и на бюро обкома. И новые обкомовские формулировки, прозвучавшие при разборе «дела Беслекоева», противоречат предыдущим. Ранее утверждалось, что Славский виновен в преступной связи с троцкистом Мамсуровым – сотрудником того же «Электроцинка», с которым дружил и к которому приходил домой (сам Мамсуров оказался троцкистом потому, что в 1923 году, учась в Москве, оказался на одном из собраний, где присутствовали лица, симпатизировавшие Троцкому).
     Говорят, что Славского спасло боевое товарищество с Буденным, под началом которого совсем юный Ефим в 1920 году воевал в рядах Первой конной армии. Так это или нет, но фактом остается то, что партийная комиссия Северо-Кавказского крайкома, куда Славский подал апелляцию, поправила партийную организацию Северной Осетии.
     Сохранилась стенограмма заседания бюро обкома ВКП(б), на котором товарищи по партии обсуждали, вернее, безоговорочно осуждали Харитона Беслекоева. В ней видно, как партийные чиновники любой ценой притягивали обвинения в адрес того, чья участь была предрешена.

     Из стенограммы заседания бюро Северо-Осетинского обкома ВКП(б) от 15 мая 1938 г.
     Кулов: На заводе вредили и Свердлов, и Мамсуров, и Осепьян, и Коков, но ты не сумел их разоблачить. За это ты должен отвечать…Как же тов. Беслекоев исправляет на руководящей работе в исполкоме республики крупнейшие политические ошибки? Мало того, что он не дает оценки своим ошибкам, но он, по-моему, продолжал вести эту линию…И ошибки его являются неслучайными. Нужно сделать крепкие организационные выводы.
     Миркин: Бюро обкома исключило ряд членов партии, они были и членами президиума исполкома. И после исключения их из партии на бюро обкома они в течение целого месяца являлись членами президиума исполкома. Исполком демонстративно не выводил их из президиума. Беслекоев участвовал при их исключении на бюро обкома и знал конкретно, что их нельзя оставлять, но говорил, что не может созвать президиум.
     Лемаев: После всех этих материалов Беслекоева на работе оставлять нельзя.

     Харитон Беслекоев искренне пытался взывать к здравому смыслу. «Я по существу был все время один. Никто не хочет с этим считаться, – рассказал он об условиях своей работы в исполкоме и добавил: – Ни один из вас – руководителей республики – долгое время не находились здесь. Почему вы не хотите учитывать этот факт? Я день и ночь работал, ремонт готовил, всю республику поднял»…
     Он попытался также отмежеваться от настойчивых попыток сделать его сообщником уже разоблаченных врагов народа. «Нельзя же обвинять в том, что в результате политической связи с Коковым и Маурером они не разоблачались. Вы тоже в этом вопросе виноваты столько же, сколько и я. Почему я должен нести кару за Кокова?», – задавал он прямой вопрос своим обвинителям. Но те были неумолимы.
     И только Соломон Абаев, назначенный незадолго до этого исполняющим обязанности председателя исполкома Северной Осетии, проявил невиданную по тем временам наивную совестливость: «Из выступлений товарищей я в этих связях (Беслекоева с врагами народа) не убежден. Может быть, материал до конца не расследован, может быть, я плохо понял…Те вопросы, которые касаются не только его, но и президиума исполкома нужно обсудить особо. Я не должен уйти от тех обвинений, которые предъявляются Беслекоеву. Считаю, что здесь нужно еще кое-что проверить. Как председатель исполкома несу не меньшую ответственность, чем заместитель». С Соломоном Абаевым тоже разобрались, правда, несколько позже.
     Беслекоева, также как и Тогоева, арестовали прямо на работе. В тот же день в его квартире был произведен обыск, при котором присутствовал комендант здания начсостава тов. Толстоумов. В результате обыска были изъяты: браунинг, 6 фотокарточек, кавказский кинжал, портфель, 5 книг и различные документы. При личном обыске у арестованного отобрали «карманные часы никелированные (1-ый Гос. часовой завод им. Кирова), пояс кавказский, нож перочинный и кошелек старый». Ничего более ценного Харитон Беслекоев так и не нажил.
     К чести Беслекоева он отчаянно пытался бороться за свою невиновность, бился во все инстанции, делал все что мог. Только в Ростове-на-Дону в отношении него было несколько разбирательств, потом вопрос дошел даже до Военной коллегии Верховного суда СССР, но это не помогло, обвинение так и не было снято. В итоге Беслекоев был приговорен к десяти годам лагерей.
     Личная трагедия в те кровавые годы почти всегда сопровождалась трагедией семейной. Жену Беслекоева с старенькой матерью и маленьким сыном выселили прямо в день его ареста. Старушку забрала в свою семью дочь, а мать с сыном временно пристроились в какую-то тесную комнатушку без окон и дверей с проваленными полами в районе кинотеатра «Дружба». Потом кто-то из бывших соседей по Осетинкой слободке уступил им подвал с земляным полом. В этом подвале, в сырости Елизавета Беслекоева-Галаова заболела воспалением легких, потом туберкулезом. Ее срочно забрали в Мизур родители, пытались выходить, но 25 июня 1941 года она скончалась. Ей было всего 27 лет.
     С момента ареста она так ничего и не знала о судьбе мужа. А он, отбывая срок в казахстанских степях, ничего не знал о судьбе своей семьи. Харитон Беслекоев пережил свою жену всего на два года: он умер в лагере в 1943 году. Но это выяснилось только в 1950-е годы после начавшейся в стране «оттепели».

     Из справок МВД Северо-Осетинской АССР от 6 и 7 декабря 1955 г.
     Беслекоев Харитон, он же Гадако Харитонович, работая зам. председателя облисполкома Северо-Осетинской АССР, 29 мая 1938 года арестован органами УНКВД и 14-23 июля 1939 года Военным трибуналом Северо-Кавказского военного округа осужден по ст. 58-2 УК РСФСР на 10 лет.
     Отбывая срок наказания в местах заключения МВД Казахской ССР в августе 1943 года умер.
     Дело по обвинению Беслекоева Х. Х. пересмотрено Военной коллегией Верховного суда СССР 14 сентября 1955 г.
     Приговор Военного трибунала Северо-Кавказского военного округа от 14-23 июля 1939 года, определение того же трибунала от 29 июля 1939 года и определение Военной коллегии Верховного суда СССР от 22 октября 1939 года в отношении БЕСЛЕКОЕВА Харитона Харитоновича отменены по вновь открывшимся обстоятельствам и дело о нем в уголовном порядке прекращено за отсутствием состава преступления.

Начальник 1 спецотдела

подполковник Дзитиев.

После этого наступила пора партийной реабилитации. Короткий документ решения бюро обкома партии дает ясное представление о предвзятости предъявленных Беслекоеву обвинений.

     Из протокола заседания бюро Северо-Осетинского обкома КПСС от 5 января 1956 г.
     О Беслекоеве Х.Х. (докл. т. Тадеев)
     БЕСЛЕКОЕВ Харитон Харитонович, 1902 года рождения, бывший член КПСС с 1926 г., осетин, служащий, в момент возникновения дела работал заместителем председателя исполкома Северо-Осетинской АССР. Умер в 1943 г.
     Решением бюро Северо-Осетинского обкома КПСС от 15 мая 1938 г. Беслекоев исключен из рядов партии – за затягивание рассмотрения поступивших материалов о вредительской работе Фадина, непринятие мер к разоблачению вредителей, орудовавших на заводе «Электроцинк», и исключение из партии честных коммунистов, вскрывавших вредительство и творившиеся безобразия на заводе.
     В 1938 году Беслекоев был арестован бывшим НКВД Северо-Осетинской АССР и 14-23 июля 1939 года осужден Военным трибуналом Северо-Кавказского военного округа к 10 годам ИТЛ.
     Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 22 октября 1939 года приговор оставлен в силе.
     Беслекоев обвинялся в том, что он вместе с Тогоевым, Коковым и другими вошел в контрреволюционную националистическую организацию правых, которая ставила перед собой задачу подготовки вооруженного восстания с целью свержения Советской власти и реставрации капитализма в Осетии.
     Проведенной проверкой прокуратурой СССР в 1955 году установлено, что сама буржуазно-националистическая организация правых и дела на ее участников были искусственно созданы бывшими работниками НКВД Северной Осетии путем принуждения Тогоева, Бутаева, Кокова и других давать вымышленные, клеветнические показания на себя и на других лиц.
     Определением Военной коллегией Верховного суда СССР от 14 сентября 1955 года приговор Военного трибунала Северо-Кавказского военного округа от 14-23 июля 1939 года и определение Военной коллегией Верховного суда СССР от 22 октября 1939 года в отношении Беслекоева отменены и дело производством прекращено за отсутствием состава преступления. В августе 1943 г. в сел. Долинское Карагандинской области в ИТЛ Беслекоев умер.
     10 декабря 1955 г. в Северо-Осетинский обком КПСС обратился Беслекоев К.Х (брат Беслекоева Х.Х.) с заявлением, в котором просит пересмотреть об исключении из рядов партии его брата Беслекоева Х.Х. посмертно.
     Решение бюро Северо-Осетинского обкома КПСС от 15 января 1938 об исключении Беслекоева Х.Х. из рядов партии отменить.

     Трудно и тяжело комментировать нелепые утверждения о наличии контрреволюционной националистической организации правых, состоящей из ключевых руководителей республики, которая ставила перед собой задачу подготовки вооруженного восстания с целью свержения Советской власти и реставрации капитализма в Осетии. Но если надо было расправиться с намеченными в жертву лицами, то для этого все средства были хороши. Такая стояла в стране эпоха – эпоха абсурда, вопиющей несправедливости и больших человеческих трагедий. И Осетия, многие ее лучшие люди пострадали от нее в полной мере.

версия для печати

<<	Ноябрь 2024					>>
Вс	Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб
					1	2
3	4	5	6	7	8	9
10	11	12	13	14	15	16
17	18	19	20	21	22	23
24	25	26	27	28	29	30